Нам год

Ровно год назад 23 августа 2020 года я отправилась на свидание. Стояла мучительная берлинская жара, которая чуть ослабила тиски к 9 вечера. В голове сплошная Беларусь и Коля Лукашенко в дорогой военной экипировке. В сообщении подруге между строк замечаю “иду встречаться с интересным чуваком: мы полдня обсуждаем Чаушеску, настал момент поговорить о диктаторах с глазу на глаз”.

В начале было интересно и очень непонятно. Потребовалось две недели, чтобы нанести британского персонажа на карту. Всего в 5 минутах ходьбы от дома – удобно. Психолог разогревала каждую сессию мантрой “в отношениях имеет смысл состоять, только если они делают жизнь лучше”. Моя прекрасная размеренная жизнь не требовала улучшений. 

Еще через пару месяцев пали дурацкие линии самообороны, и резкие скачки температуры переросли в умеренную теплоту отношений. Было интересно слушать методичку штампов “я держу свои границы, за которыми выжженные луга”. Несколько лет в терапии помогают не воспринимать чужие комплексы на свой счет.

Перелом случился в декабре. Стояла промозглая зима. Мы съездили в романтический трип в концентрационный лагерь. Вернулись к нему, заняли горизонтальное положение, он оплел меня крепко большими руками и уснул. Что-то внутри хлопнуло и по телу разлилась густая нежность. Мы вышли на новый круг близости.

Сообщила психологу, что определись и эти отношения делают мою жизнь лучше. С близостью пришли проблемы: депрессивное состояние у него, мое полное непонимание, как с этим помочь. Внезапное зум-знакомство с родителями, первая осторожная поездка в Лиссабон. Я написала после: “Получилось всё: вместе спать, вместе есть, гулять, смотреть нетфликс, замотавшись в многослойную шаверму. Даже странно, как все стереотипы поведения выстроились ровным рядом домино и аккуратно сложились с лёгкого толчка.”

Через полгода стало ясно, что мы совместимы в быту, любим пожрать и поругать правительство любой страны. Решено было бежать от короны, взявшись за руки. Улетели на Майорку, сняли дом in the middle of nowhere. Замкнулись в соснах, котах и море в пяти минутах ходьбы. Была совершенно уверена перед вылетом, что будет хорошо. Удивил британец своим “удивительно, что мы друг друга за месяц не убили!” после возвращения – как можно настолько не видеть, что мы шагаем в ногу и смотрим в одну сторону?

Самое странное после месяца жизни в крошечном домике в параллельной вселенной было сказать “ну, до встречи!” и разойтись по рукавам Neugarder strasse. Я распаковывала чемодан и думала: как я буду засыпать на своей гигантской кровати без теплого надежного тела рядом? Как буду говорить по зуму, не опасаясь величаво вплывающего полуголого тела на бэкграунд? Как вернусь к быстрым ланчам из доставки вместо комплиментов от шеф-повара? 

После Майорки формат отношений вышел на новую орбиту. Как будто мы живем в месте, но комнаты разнесены в 5 минутах ходьбы. Мы ночевали друг у друга на выходных, британец заносил ланчи и новые сплетни о Борисе Джонсоне. Сложив лучшее от совместной жизни и личного пространства, изобрели формулу идеальных отношений.

Когда фундамент отношений твердеет, наступает пора планирований. В нашем случае это стал месяц в России, отпуск на севере Англии, свадьба сестры британца и рождество в английском замке. Еще вчера вы даже не знаете, будете ли завтра списываться, а вот уже сегодня планируете Рождество. Планы на будущее – высказанная другими словами уверенность в отношениях. Доверие партнеру, выраженное фразой “поедешь со мной на Рождество?” в июне. На крейсерской скорости мы решали визовые вопросы и с оптимизмом смотрели в будущее.

Перед поездкой в Россию сказала британцу “это будет не Майорка”. Уровень стресса достиг предела, когда я рыдала на могиле Райкина в Москве. Утопающая в ковидобесии страна, семья – вечный инь-янь раздражения и любви, работа под кондиционером и незамутненный взгляд официантки в Казани “нет у нас меню на английском”. Британец оказался настоящим партнером: держался рядом, подставлял плечо и вытирал слезы. Перенесли поездку с честью, траванувшись на неделю и оставив полугодовой бюджет родине. 

С начала августа британец пытал меня годовщиной. Торговался за дату, сверялся с календарем. В моей голове даты не держатся, привычки отмечать не значатся. В итоге он открутил переписку до самого первого дня и гордо сообщил: “первое сообщение – 19 августа, первое свидание – 23 августа”. Окей, попросила дать мне знать, какую дату запомнить. Я готова завести новую традицию, просто расскажи мне как.

И вот прошел год. Год открытий и приключений. Год медленный и невероятно быстрый. Мы совершенно вместе и нам по-прежнему интересно. Мы с каждым днем все ближе, когда казалось, что уже некуда. И пусть британец твердит “слава богу, что ты-таки открылась и оказалась в разы интереснее, чем в начале”, я прощаю ему бестактность и близорукость за стейки и китайские баклажаны. 

Мы совершили полный круг и выходим на новый оборот. Впереди море решений, поездок, ужинов и разговоров. И пока мы складываемся в идеальные ложечки во сне и с кошкой между, нам ничего не страшно: корона, визы, свадебный дресс-код и умирающие растения.