Мои первые выходные на рабочей Майорке не задались. В субботу я смогла выползти из кровати только к четырем. Не разматывая леопардового одеяла после позднего завтрака, двинулись смотреть закат. Торжественно пообещав себе не повторять ошибок, в воскресенье я проснулась в состоянии мертвого тела. Да, мы справились с заданием сгонять за мороженным в соседнюю деревню, где нас посадили внутри – сюрреалистичные ощущения. Но спустя пару часов я обнаружила себя всё в том же одеяле перед камином, почесывая беременный живот моей любимой микро-кошки. 

За три недели на острове у нас сложилась определенная рутина: псевдо-итальянские страсти с кланом Сопрано перед камином в одеялах и кошках, воскресные блины со сгущенкой – итальянцы с Нутеллой значительно дальше от русичей, чем испанцы с Дульче де лече и вареным дульче де лече, вечерний намаз британца литром анти-москитного крема, – привыкшие к британской и немецкой крови, майоркские москиты мной брезгуют, и странные звуки: ухающий колодец, филины, ветер, задирающий ставни.

Пару дней назад я внезапно остановила “Сопрано” и, сверившись с внутренними датчиками, сообщила британцу:
– Я счастлива. 
– Очень хорошо. – Невозмутимо ответил он, привыкший к моим регулярным метеосводкам. – Что-то конкретное случилось?
– Я нахожусь ровно там, где должна быть. 

В Берлине я просыпаюсь и первые 10 секунд доживаю в локации из сна: Лондоне, Риме, Брайтоне или Копенгагене. Затем еще полминуты торгуюсь с реальностью, принимаю поражение в виде Берлина и начинаю свой день. Берлин изначально числился компромиссом – пересадочной станцией, чтобы зализать раны, набраться злости и уверенности и двинуть дальше. Мюнхен был ошибкой. Просыпаться там казалось ошибкой каждый день. В отпуске я просыпаюсь в отпуске. Надо мной висят даты обратного билета и жадное желание успеть, увидеть, потрогать и  почувствовать, как можно больше. 

На пустынной Майорке, где дальний край расположен в двух часах езды, торопиться некуда. Море холодное, все церкви закрыты, рестораны до 5. За первые две недели мы исследовали остров вдоль и поперек. Мы поздно вставали, лениво завтракали и к закату ланча как раз добирались до точки назначения. Началась работа, а я по-прежнему слушаю звонки на шезлонге в темных очках под звуки взбесившихся куриц. Время сошлось с ритмом дыхания и я перестала его замечать. Просыпаясь с утра, я понимаю, что мне не хочется быть где-то еще. Я ровно там, где мне надо быть.


Успейте влететь в последний вагон и получить мартовское письмо от меня: Become a Patron!