Моё знакомство с Оруэллом состоялось на пустынном гоанском пляже в 2009. Мы отправились в отпуск с будущим бывшим мужем и взяли с собой одну на двоих книгу – “1984”. Читали друг другу вслух, лежа под зонтиком, выторгованным у единственной кафешки за два манговых коктейля.

Тогда меня посещали робкие мурашки от гениальной антиутопии, которая казалась – слава богам – такой далекой и невозможной. И вот наступил 2021.

Глядя на тысячи лиц сквозь сторис родных и друзей, я видела красивых спокойных людей, которым не все равно. Петербург, по-болотному смурной и пассивный, ожил и фотографии бесконечной людской волны, гребнем растянувшейся от Адмиралтейства до Казанского собора, заворожили и растревожили пульс. 

Затем пришли новости о задержаниях и арестах – удивительная детализация для русского понятийного аппарата, когда штрафы за выкрики получают немые люди. Близкая подруга в Москве – семь суток по решению Люблинского суда, одноклассник – десять суток на пути домой, неудачно повернувший на улицу затаившегося ОМОНа.

Затем приходит официальное сообщение от правительства: “В Москве на несанкционированный митинг вышло 4000 человек”. В голове мелькают флэшбеки стримов “Дождя” с улицами, заполненными людскими потоками. Постойте: арестовано 1500, а вышло 4000?!” Вступает Песков: “жёсткость правоохранительных органов вызвана немотивированной жестокостью и агрессией протестующих – хулиганов и нарушителей порядка”. Перед глазами силовик, толкающий женщину в живот, замедлившиеся кадры ее приземления головой об асфальта и крик. Я больше слышу это видео, чем вижу.

Вспоминаю “остров проклятых”, где ДиКаприо, пытаясь разобраться, запутывается в липкой мрачной лжи. Теряет веру в собственный разум и подчиняется воле поглощающих кошмаров.

31го января сумасшедший мужик в форме ошалело целится в людей из табельного оружия. Я вскрикиваю, уютно кутаясь в одеяло с видом на берлинскую телебашню в квартире британца. 
— Думаешь, они могут начать стрелять? – задаю вопрос, стараясь отогнать оруэльщину происходящего.
— Почему нет, – отвечает британец без вопросительной интонации.

Чуть позже продолжает: “а ты не в курсе, что в России диктатура с тираном во главе?”. Я не знаю, как отвечать. Британец проводит параллели с Китаем, с Африкой. Я возмущаюсь, ослепленная соседством с Европой.

2 февраля проходит цирковое судилище над Навальным. Затем сажают главреда “Медиазоны” за твит шутки о себе. Идем с британцем по заснеженному дремлющему Берлину на охоту за португальской натой и греческой спанакопитой. 
— Кажется, ты был прав. В России репрессии и абсолютный беспредел.
— Что заставило тебя поменять мнение?
— Я просто… просто я не могла поверить…

Я оглядываюсь 10 лет назад. Я уезжала из страны со свободой собраний и вялыми оппозиционными настроениями. Навальный был все еще блоггером. А власть хоть и не радовала, но не мешала жить. Россия казалась растрепанной и несобранной, но не страшной. 

Привкус страха появился в марте 2020. Когда, проскальзывая сквозь захлопывающиеся границы, я судорожно меняла отмененный рейс, на билет в Москву, чтобы найти себя в живой очереди. С загруженного самолета выводили людей без иностранных гражданств/видов на жительство, чтобы пустить на Ноев ковчег нас – счастливых EU-резидентов.

Тогда промелькнула мысль: не дай бог не выпустят! Впервые почувствовала себя в небезопасности от того, что формально принадлежу этой стране. Где государство противопоставляет себя народу и называет белым то, что народ отчетливо видит черным.

Люди пишут: я хочу помочь, но мне страшно. Страшно, что арестуют, страшно, что уволят, страшно, что заберут детей и бизнес. В комфортном Берлине, где полицейские с улыбкой руководят безопасностью вашей протестной колонны, сложно почувствовать настоящую причастность. И сотни евро, закинутые во все правозащитные проекты, не делают просмотр видео прогнившей дырки в полу в спецприемнике легче.  

Я не собираюсь возвращаться в Россию, но я убеждена, что в 21 веке, страна, страстно вжавшаяся большой ложкой в Европу, может быть другой. Не застрявшей в эпохе распечатанных видео и аляповатых заплесневелых дворцов. Россия может проводить Олимпиады и Чемпионаты мира. Забывать на недели о гомофобии и анти-западной риторике. Не трактовать интерес запада, как шпионскую атаку, а как желание узнать соседа поближе. Быть открытой, быть красивой, быть свободной и быть самой собой.