Первую дозу вакцины я получила первого июня. Помню, как в середине мая каждый день мониторила сайт с онлайн-букингом, чтобы выхватить свободный термин. Мне было все равно, какую вакцину. Чуть меньше хотелось астразенеку, глядя на первые алармистские сводки, но в остальном все равно.

1 июня я очень волновалась, нервно вышагивая по зияющей заплатке Темпельхофа в сердце Берлина. Волновалась так, что на первом пит-стопе уронила велосипед, запуталась в приложениях и немецких глаголах. Волновалась еще потому, что у нас вроде как уже разрешили колоться всем, а не спецгруппам, но на сайтах все еще надо было указать причину. Я дерзко кликнула на other и приготовила историю, что у меня партнер из спецгруппы. Партнер из спецгруппы (чистая правда!) получил официальное приглашение на почту за месяц до моей нахальной выходки, на дату на неделю позже моей.

Многострадальное здание аэропорта Темпельхоф переделали под прививочный центр. Сотни приветливых волонтеров в разноцветных жилетах, указатели на полу, стенах и в руках волонтеров. Естественно мою запись не смогли найти в системе. Милый мальчик, робко спросивший меня про Навального, пообещал “не волнуйтесь, вы обязательно получите сегодня прививку!”. 

После прививки меня усадили на 20 минут посидеть, запретили пользоваться телефоном и развозили каждые 5 минут тележку с водой. Казалось, я стала на шаг ближе к миру без пандемии и локдаунов. Следующие 24 часа я провела трупом, подвывая от саднящей руки, без сна и аппетита. Болела голова, болели все суставы, жить не хотелось. Спустя 24 часа я проснулась совершенно здоровой и ужасно голодной. 

Спустя неделю мы укатили в Россию, где столкнулись со средневековым антиваксерством, агрессивным анти-масочничеством и вызывающим ковидобесием. Мы были рады, что в нас залита хотя бы одна порция трын-травы. Мы дружно перенесли недельное воспаление всего ЖКТ, когда из меня вышли все внутренности и сутки на минералке вернули желание жить. Желание ездить в Россию отпало на несколько лет.

Вторая порция вонзилась мне в руку 11го июля. С трудом перенесшая первую прививку и тягомотно переболевшая за 6 месяцев до оной, я была уверена, нет, я просто не верила в обратное – я ЗНАЛА, что теперь все будет идеально. Следующие сутки я провела с температурой под 40, обкладывая себя льдом и впадая в беспамятство. 

В ноябре стало ясно, что бустер неизбежен. Сначала передовой Израиль ввел правило “не больше 6 месяцев после прививки” и вся наша команда, намылившаяся в январе на саммит на пляже, попала на третий шот. Затем омикрон подчинил все континенты за один подход и государства махнули рукой на закрытие границ, а затем стало ясно, что в Англии, куда мы отправляемся на весь рождественский бардак, миллион заболевших и бустер – это глоток здравого смысла.

У меня стояла непростая задача: бустер можно только после 5 месяцев после второго шота, но лучше за пару суток до понедельничного вылета в 6 утра на остров. На выбор были 4 даты. Еще одним фактором активизации стала генетическая советская память дефицита. В ожидании повсеместного правила “бустер или сиди дома” большинство привившихся в Германии квалифицируются к третьей прививке в январе-феврале. Как раз когда я собралась в отпуск. Включив умную Машу, я выбрала термин в торговом центре неподалеку и приготовилась умирать.

Прививочный центр, вклинившийся между H&M и Veromoda, смотрелся празднично засчет многочисленных разноцветных плакатов “Janssen – первый шот!”, “Moderna – бустер!”, “BionTech – для беременных!” и наряженных ёлок на входе. Толпы людей вплотную, забегавшийся персонал, не работающие принтеры для сертификатов – “возьмете в аптеке на первом этаже” – устало сообщила женщина, вычеркивая меня из списка. Воды никто не наливал, все сидели в телефонах, многие даже не сидели, уже всем по барабану.

Разболталась с симпатичной девушкой, впилившей мне третью дозу. Поблагодарила за работу и спросила, сколько уколов в день она делает. Она рассмеялась и сказала, что не считает. Сказала, что работает третью смену и потом у нее будут, наконец, два дня отдыха. Согласилась, что колоться будем каждые полгода еще пару лет. Предупредила, что температура и маленькая смерть – вечные спутницы модерны. 

На меня напала чудовищная апатия. Прививки и волонтеры в разноцветных жилетах превратились в рутину. Марокко закрыл границы до февраля. Дешевые билеты в отпуск ведут в холод и high-risk красные страны. Кошке сделали УЗИ и поставили диагноз “это конец”. В 2021 году вместе с Меркель горизонт покинуло рождественское настроение и задорные планы на будущее. Год доживаем. Надеемся, что под куранты удастся вдохнуть поглубже, оттолкнуться от бортика посильнее и проплыть как можно дольше в 2022 по инерции, не поднимая голову над водой.

Меня можно поддержать: Become a Patron!

Реклама