В 2013м на рейсе Петербург-Мюнхен я не думала о часиках. Я думала о том, что совершенно точно знаю, что не вернусь. Сдавленно рыдала, прижимая к себе тогда еще габаритную для салона самолета кошку.
Прошло 8 лет. Жизнь в Европе кардинально перетасовала приоритеты. В 30 люди вступают на четко очерченную карьерную тропу и не сходят с нее следующие 40 лет. Задорные 20 – они про поиск себя и эксперименты, про gap year, о существовании которого я узнала только за российской границей. Молодые люди ищут себя, месяцами путешествуя по Азии, или, случайно влюбившись, пробуют отношения в Париже. Кто-то мечтает стать военным корреспондентом и примеряет свитер Хэмингуя на пороховых балканских бочках Европы.
К 30 эксперименты и стыдные фотографии позади. Карьера, рабочие отношения, связи, дружба по бизнесу раскрашивают дни европейца в его 30. Зацепившиеся отношения в 25 перерастают в совместный быт и автомобиль. Начинается кадриль по свадьбам друзей и старших сестер.
В 35 самые смелые решаются завести ребенка. Многие успевают на последних месяцах расписаться, но довольно и тех, кто не видит в этом смысла и расплодившись. Женщины возвращаются из декрета, пропустив вперед молодых, но карьера становится наравне с домашними ценностями. К 40 случается второй ребенок и, зачастую декрет с открытой датой.
В Германии, где чайлдфри проповедует главный смотритель страны, сложно представить какое-либо ущемление прав бездетных. В стране, где браки принято заводить по истечению первого десятка отношений, нет сложившихся стереотипных таймланов. Каждый решает сам, когда в его жизни стоит заложить очередной milestone.
Мне 32, Берлин задыхается под третьим кольцом ковид-осады. Рестораны закрыты, доставка привозит даже зубную пасту. Напротив меня сидит девушка с невероятными глазами, роскошным чувством юмора и потрясающей работоспособностью. Мы коллеги и я искренне считаю, что мне повезло оказаться с ней в одной команде. И тут она с тяжелым вздохом выдаёт, что часики тикают. Мы говорим на английском.
Я не верю своим ушам. Не верю, что я снова слышу то, чего не слышала 8 лет, не верю, что слышу это на английском в европейской столице, не верю, что девушке 33 года. Повисает липкая пауза. Я настолько никогда не думала об этом, что даже не представляла, что чертовы часики снова ворвутся в чат.
Начнем с того, что часиковая фрустрация заворачивает тревожность в крутую спираль, накручиваясь от каждой мысли все сильнее и сильнее. Решить проблему отсутствия семьи и партнера не может обсессивная зацикленность на возрасте. Установка воспринимать каждые новые отношения “как шанс” превращает процесс задуманный как удовольствие в жестокий кастинг с завышенными ожиданиями.
Другая подруга рассуждает: “Мне сейчас 35. Допустим я кого-то встречу к 36. Надо пожить пару лет вместе и это значит я только к 39 смогу забеременеть. Я не хочу рожать в 40!” Раскладывая ситуацию по такой грустной формуле, можно начать ненавидеть математику. Каждый день не похож на предыдущий. Расклады судьбы неисповедимы. Мой хороший приятель за 40 женился спустя неделю отношений. Другой – закаленный чайлдфри завел двух детей и мечтает еще о двух вопреки желаниям жены.
Люди встречаются и меняют траектории друг друга. Меняют приоритеты. Еще вчера твои желания крыли козырями весь остальной мир, а теперь есть кто-то, чье здоровье важнее твоей усталости и нежелания выходить из дома. Быть в отношениях – это брать дополнительную ответственность. Заботиться о ком–то еще кроме себя. Хотеть, выбирая еду из доставки, чтобы понравилось вам обоим.
Сказать по первому свиданию, что вам будет классно просыпаться вместе в незнакомой стране, – невозможно. Решить, что хочется двигаться по глобусу дальше вместе, соглашаясь на компромиссы там, где, казалось, компромиссам нет места, – сложно. Часики тикают. Мне уже не 20 и даже не 30. За спиной пара разгромленных мечтаний и чертова туча переездов. Но часики не тикают против меня, они солидаризировались с дыханием и подсказывают счет в непростом танце со сбитым ритмом.
Поддержать мои тексты можно здесь: Become a Patron!
vashkelite 