Воскресный Берлин, залитый солнцем. Мы шагаем по направлению к лучшей булке с изюмом в городе. Бодрые жители, нацеленные на весну, вприпрыжку носятся по тротуарам, улыбаясь слепящему солнцу. Маленький дедушка, вжатый мощным потоком в витрину аптеки, робко вскрикивает Hilfe! – “помогите”! Подчиненные скорости потока, пролетаем мимо. Спустя десяток шагов на полароиде памяти проявляется мысль: вдруг что-то случилось? Даю резкий крен и против потока продираюсь к дедушке. 

Рефлекс — это простейшая бессознательная реакция организма на раздражение рецепторов. Рефлекс — основная форма деятельности нервной системы. Нервная система, сформированная в хаотичные 90-ые в бандитском Петербурге, выработала четкую реакцию на бедность. Помню пожилого дедушку в старомодном костюме в длинном переходе в метро Проспект Просвещения. Одетый невероятно опрятно, в начищенных ботинках с тяжелой судьбой, он не решался протянуть руку, чтобы попросить милостыню. Чудовищная бедность пожирала остатки гордости уходящей петербургской интеллигенции. Проработав всю жизнь преподавателем ВУЗа, был выброшен тектоническим разломом СССР за борт.

Мне было 14, у меня были смешные карманные деньги. И было ужасно стыдно подойти к тому дедушке. Внутри всё сжималось от мыслей о том, что довело человека до милостыни в переходе метро. 

В 2012 я оказалась в Италии, где познакомилась с невероятной семьей фотографов, которые удочерили девочку из Липецка. Они рассказывали, как много лет ездили к ней в Россию, пытаясь оформить документы. Финальная борьба алчности и самоотверженности окончилась гигантской взяткой и девочку отпустили в Турин. Тогда итальянцы сказали: “если бы у нас были ещё силы бороться, мы взяли бы и мальчика.”

С детьми совсем сложно. Рефлекс срабатывает так сильно, что отдает физической болью. Дети в детдомах – это дети без будущего. Единственный шанс для них – что кто-то возьмет их в семью. Я вижу так: если есть ресурс – надо брать. Заведу своих и возьму обязательно кого-то из детдома. Хотя бы дам шанс. 

Благотворительность началась бессистемно и бестолково. Пара детдомов, помощь больным детям, “Ночлежка” редкими переводами. А затем пару лет назад я услышала интервью с Григорием Свердлиным – директором “Ночлежки”. И потом прочитала еще пять – все, что смогла найти в сети. Затем я узнала о Мите Алешковском и благотворительном фонде “Нужна Помощь”. Мои знания структурировались. Я разобралась, как помогать правильно и почему лучше отправлять 100 рублей каждый месяц, чем 2000 – однажды. 

Оказалось, что где-то внутри меня расположен огромный ресурс. Узнавать, помогать, узнавать еще и теперь – рассказать другим. Вчера посмотрела интервью с Лидой Мониавой – директором по развитию детского хосписа «Дом с маяком». У Лиды глаза, как два пушистых шмеля и голос детской сказочницы. С началом эпидемии они в хосписе решили взять шестерых “самых кривых косых” детей домой. Лида взяла Колю. У Коли непроизносимый букет заболеваний, он похож на бабочку Набокова. Но Лида наряжает его в вельветовые штаны, прокалывает ухо и берет с собой покататься на вертолете. На Лиду пишут доносы, обвиняя в неправильной заботе над Колей. Это пишут люди, не взявшие Колю к себе домой. У Коли, кстати, есть родители. Но они от Коли отказались. В роддоме им заявили, что с таким ребенком не справиться. А оказалось, его можно даже на вертолете покатать. 

В одном из своих эмоциональных интервью, а Митя Алешковский не старается себя контролировать, он произнес слова, которые десантировались ровно в меня: “вы помогаете фондам для того, чтобы, если вдруг вы окажетесь в такой ситуации, помогли вам”. 

В 2020 вопрос помощи стал значительно актуальнее. Благотворительные фонды зафиксировали падение ежемесячных донатов, людям стало сложнее помогать кому-то, потому что этим кто-то оказались они сами. Мой 2020 вышел весьма успешным. Работа расцветала, доходы росли. Пассивные инвестиции стабильно укрупнялись, оставались дополнительные ресурсы. 

С началом 2021 на передний план вышли организации, занимающиеся помощью людям с активной гражданской позицией. Все политические стримеры срочно объявили сбор средств. Это важный шаг в сознании людей – помогать, когда очень надо. Но в дни, когда людей не гребут тысячами за мирную прогулку по московским бульварам, остаются неисчислимые орды пожилых, больных, бездомных, детей и животных. 

Помогать сегодня очень просто. Достаточно выбрать направление, которое вам ближе, и подписаться на ежемесячные пожертвования. Сколько помогать? Я вышла на 10% своего ежемесячного дохода и моя новая цель – 20%. Если вы не знаете, с чего начать, то просто послушайте:
Григорий Свердлин, Ночлежка: https://open.spotify.com/episode/3Y39NCUprBdeJQZTiScTmC?si=mrM2Jb4dRe2f6-KAmIYWfw&utm_source=copy-link
Митя Алешковский, Благотворительный фонд “Нужна помощь”: https://open.spotify.com/episode/3PiZDNd8kh4z7132llDiZz?si=3gjpq4yBT0umDeyV3Mtc0g&utm_source=copy-link
Лида Мониава, детский хоспис “Дом с Маяком”: https://www.youtube.com/watch?v=n7iCXGy__bo
Нюта Федермессер, благотворительный Фонд помощи хосписам «Вера»: https://www.youtube.com/watch?v=oDhu5sOGBhU&t=2142s

Тот дедушка в Берлине просил два евро, которых ему не хватало на лекарство, оказавшееся внезапно дороже. Высыпала всю мелочь из кармана и выдохнула с облегчением, что он не потерялся, знает кто он и где он, и все в порядке. Ведь деньги – это самое простое, чем мы можем откупиться.