В Сестрорецке всегда пекли шарлотки. После целого дня возле тухлого Залива, втаптывая песок в щели в полу, пропахшие тиной, мы тянулись на запах яблок. В Сестрорецке люди тормозят на перекрестках, чтобы опустить стекла и перетереть со знакомыми. Сперва возмущенные водители позади объезжают затор, затем узнают соседей и примыкают третьим рядом, чтобы договориться на шарлотку. 

Шарлотки пекли из страшненьких мелких яблок, собранных с соседского участка с заброшенным сгоревшим домом. Невероятно кислые яблоки, щедрая горсть корицы и сахарная корочка сверху. К современным модельным яблокам из немецкого магазина приходится добавлять половину лимона, чтобы хоть немного заострить плоскую сладость. 

Простейший рецепт – стакан сахара, стакан муки, четыре яйца, корица по вкусу. В моем детстве все яйца были одинаковыми, теперь их пять размеров и три вида. Я беру на шарлотку два размера L. Они легко взбиваются в пышную пену, превращая пролетарскую шарлотку в модный иностранный Victoria Sponge Cake. Сахара пришлось урезать вдвое – с возрастом сладкого хочется все меньше, а вкуса кислых яблок все сильнее. 

Спустя годы, резко оборвавшееся детство и смену адресов в редкие заезды в Сестрорецк я всегда оказывалась на шарлотке. Яблочно-коричный запах особенно хорошо пропитывает влажный осенний воздух, когда туман не трудится покидать сестрорецкие дюны. 

Традиция печь шарлотки переехала в наш миниатюрный форпост на Петроградке, открытый круглые сутки к приему гостей. В квартире общей площадью меньше 30 м2 мы раскладывали диван, прижав всю мебель к холодильнику, располагая не успевших на мосты друзей. В те годы шарлотку дополнял бесконечный глинтвейн. Каждый новый посетитель освежал неостывающий чан дополнительной бутылкой вина. Полярная ночь в Петербурге заканчивалась генеральной уборкой и отдраиванием стен от брызг глинтвейна.

В Берлине шарлотку заменили банановые маффины. Они лучше расходятся под дымовую завесу травки, их проще таскать на вечеринки. Однажды мы попытались совместить удовольствия, впихнув травку в маффины. В ту ночь очереди к унитазу затмили славу бергхайновских. 

Ноябрь в Берлине – это 10-12 градусов и вечная влажность. В магазинах появляются 2-килограммовые пакеты местных яблок. Британец снабдил меня йоркширским чаем – плотный чефир, который щедро разводят молоком и удобряют сахаром. Первая шарлотка случилась сама. Британец попросил к ней сливок – разница кулинарных культур, в мигрирующем в Лондон холодильнике нашелся clotted cream. 

Сегодня я испекла уже третью. Замоталась четырехслойной шавермой, налила литр плотного чефира с молоком, отпилила четверть шарлотки и села на подоконник, свесив наружу ноги в огромных шерстяных носках. Закрыла глаза и оказалась 7-летней в Сестрорецке – ровно как и там возле моего дома проходит железная дорога. Звук пробегающего поезда моментально опрокидывает в детство, несмываемый запах тины в волосах и бесконечные шарлотки.