Есть женщины, которые не могут быть одни. Они впадают в состояние липкого ужаса, улавливая признаки свободного падения. Осознавая, что завтра на волнах радиоприёмника зашипят, потрескивая, волны одиночества, они бросаются поднимать контакты из прошлого и соглашаются на свидания, которые ещё вчера решительно отрицали.

Есть другие женщины. Которые дорожат свободой. Которые прошли через процесс мы вместе – кажется, это любовь – кажется, это не работает – о, прошла уже тысяча лет и… и застряли в длительной реабилитации. Свобода, на осознание которой ушло несколько лет, проникла в самые глубокие подвалы подсознания и разбила там сады. Вирус независимости и ответственности исключительно за собственные решения поработил и изменил ДНК.

Моя подруга Настя уже много лет одна. Она классная и, меняя города как перчатки, идет по пути работы мечты, отсутствия корней и поиска баланса. Я восхищаюсь ей и ее решительностью покинуть любимый Берлин, чтобы покорить Вену. Вена практически покорена, скоро Настя вернется на свой трон в Берлин. Когда я ее спросила, почему она думает, она одна. Настя разумно ответила: “Я не так часто люблю”. После того как переживаешь любовь, наступает период инверсии и детокса. Любовь, которая завершилась, это миллионы отмерших клеток, которым предстоит смениться.

Когда 2,5 года назад я начала впервые жить одна, я одурела от возможностей. Узнала, что можно принимать решение чем заняться на выходных без компромиссов и уступок. Что можно провести вечер с книгой в кровати и заказать еду. Что можно не разговаривать, если ты устал. Просто отключить телефон и не объяснять, что с тобой случилось. За эти 2,5 года я выстроила совершенно новый мир вокруг себя. Я знаю каждый квадратный сантиметр своей комнаты и с нежностью прохожусь по ним взглядом по утрам.

Недавно мне приснился кошмар. Я проснулась от того, что умирала. Мне не хватало воздуха, легкие слипались, никто не мог помочь. Я проснулась среди ночи, подышала в открытое окно, глотнула воды и постаралась вспомнить: что случилось во сне, что я начала так отвратительно умирать. Вспомнила. Во сне я обнаружила, что в моем доме появился кто-то ещё. Вспомнила чужие вещи на комоде и шмотки на спинке стула. В квартире был захватчик. Моя территория была окуппирована.

Патологический ужас перед перспективой впустить кого-то в свое пространство – это хорошо или плохо? Каких-то полгода назад я выбросила наследство предыдущего паразита. Футболки, фотографии, подарки. Мусор, потерявший всякую ценность. Мне показалось, что в комнате стало светлее. Зацвела орхидея.

Подруга говорит: “а я бы хотела с кем-нибудь жить. Это так прикольно”. Наверное, мой кто-нибудь должен оказаться умнее. Настолько, что вынудит меня саму пригласить его в дом. Только тогда я не буду испытывать ощущение оккупированной территории. Всё-таки я литовка, страх оккупации у меня в генах.

На прошлой неделе бывший (теперь официально!) муж забрал свидетельство о разводе. Казалось бы, уже три года нас разделяют 600 км и вежливый нейтралитет, но внутри меня как будто расцвел долгожданный цветок. Мне стало снова 19. Как в то последнее лето перед знакомством с ним. Тогда я бесшабашно рванула на Крит. Одна. Просто на море в открытый космос. Нашла подругу, морских ежей, сорокаградусную жару и отсутствие необходимости возвращаться домой. То лето показало, какой бесконечный мир, если сбросить ракушку и не бояться.

Этим летом я уезжаю на месяц в Черногорию. Одна и совершенно свободна. Впервые за последние 10 лет в моей жизни нет ни одной ниточки, которая может удержать меня от взлета. Я еду к морю, к ветру, к горам. Еду туда, где меня никто не знает и где я могу ничего не объяснять. Как сказал мой новый начальник: Do nothing. Enjoy yourself. That’s your chance.