Многие скажут: слушать Путина – дело неблагодарное, он все время врёт. Но в стране, где госаппарат заточен под улавливание малейшего сигнала от солнцеликого, больше ничего не остается. То, что произносит Президент, ложится в основу российской официальной политики. Поэтому я внимательно вслушалась в речь Президента на военном параде 9 мая, и постаралась угадать, что будет воспринято к действию падаванами и откуда ждать следующих неприятностей. 

Первое: парад Победы стал окончательно собирательным. Мы оторвались от итогов Второй Мировой и плотно вмешали в этот винегрет Минина с Пожарским, Румянцева с Потёмкиным, Суворова с Брусиловым и на десерт Донбасс. 

Про Донбасс интересно. Удивительный термин размытого значения. Донбасс – сокращение от Донецкого [угольного] бассейна. Это регион, географически расположенный вдоль реки Северный Донец, включающий в себя кроме части Донецкой, Луганской и Днепропетровской областей Украины, также и часть Ростовской области России. Говоря о “солдатах и офицерах”, а также примкнувших к ним ополченцах Донбасса, кого имеет в виду Президент? Ростовчан? Мою бабушку из Днепропетровска? 

В своей речи Путин официально поставил знак “равно” между россиянами и советскими людьми. Маски сброшены, как советским офицером был, так советским президентом и остался, и будущее, с его точки зрения, Советский Союз 2.0.

Главное настроение в речи – большая обида на коллективный Запад. Кто этот Запад? Германия, рассевшаяся на российском газе и нефти и тормозящая поставки оружия в Украину? Или Венгрия, грозящая заблокировать европейскую инициативу ресурсного эмбарго? Путин сетует, что “несмотря на все разногласия в международных отношениях, Россия всегда выступала за создание системы равной и неделимой безопасности”. Хотелось бы узнать подробнее, как именно создавалась эта система параллельно со строительством атомных подводных лодок в 90-ые, и военными конфликтами на бывших советских территориях (гражданская война в Таджикистане, война в Нагорном Карабахе, Приднестровье, Чечне, грузино-абхазский и грузино-югоосетинский конфликты), где Россия выступала заинтересованной стороной. 

“В декабре прошлого года мы предложили заключить договор о гарантиях безопасности. Россия призывала Запад к честному диалогу, к поиску разумных, компромиссных решений, к учёту интересов друг друга. Всё напрасно. Страны НАТО не захотели нас услышать, а это значит, что на самом деле у них были совершенно другие планы.” “Компромиссные решения” по-путински – это ультиматумы, не допускающие двойного прочтения: запрет на дальнейшее расширение НАТО и вступление Украины в ее состав, и “предложение” не размещать дополнительные войска и вооружения за пределами стран, в которых они находились в мае 1997 года (до вступления стран Восточной Европы в НАТО). “Честный диалог” предусматривал возможность исключений с согласия России и членов НАТО. 

Спичрайтеры подмигнули нам мемасом “это другое” через путинское “мы другие”. “Соединённые Штаты Америки, особенно после распада Советского Союза, заговорили о своей исключительности” – заявил президент страны, у которой “особый путь”. “Мы никогда не откажемся от любви к Родине, от веры и традиционных ценностей, от обычаев предков, от уважения ко всем народам и культурам” сообщил Президент страны, отрицающей самобытность Украины.

Европейский тренд на разграничивание страны и ее граждан был принят к сведению: “нравственная деградация Запада” соседствует с несчастными американскими ветеранами, которые мечтали попасть в Москву на парад, но им “фактически запретили”. А может добираться перекладными на ослах несподручно.

С годами парадные речи Путина теряли в торжественности и светлой памяти, уступая обличению врага и негативной оценочной лексике. Его речь была не про ветеранов и победу, а про карателей, палачей, нацистов, русофобию и восхваление предателей. Как говорит моя подруга: “Иди рот с мылом помой, Путин!”