24 февраля навсегда изменило российскую журналистику. Все приличные издания эмигрировали. Кто-то целиком, упакованный relocation менеджером, кто-то развалившись по кускам. За пределами Мордора журналисты продолжили вещать. Сначала, по привычке, скромно, а затем, ощутив свободу слова и отсутствие дементора цензуры за спиной, пустились в неистовый пляс.

Плющев приехал в Берлин и встретился на выселках (за рингом) с Курниковым, где они бодро обсудили в очередной раз, как все готовятся вернуться в Россию как только там расцветут розы. Главное, чтобы можно было работать свободно и безопасно. И белым шумом история Курникова из 2000х, когда ему угрожали подброшенным белым порошком и долгим сроком.

Вот уже 500 дней я неотрывно слежу за происходящим на юго-востоке от Германии. Слушаю экспертов, вникаю в тонкости военной техники, беременная которой Германия никак не разродится. Мы едва уснули во время Пригожинского конфуза. Атакованный Крымский мост казался той самой иглой в яйце, что в утке. А война идет уже 500 дней. Последние недели замялись на складке соприкосновения добра с нейтралитетом – возле окраин самопровозглашенных республик. Крымское взморье перекопано, в Мариуполе жители российских глубинок скупают полуразрушенные дома. И единственный, кто внятно намекает на скорый конец – это профессор Соловей. Он же генерал. Он же мем.

Я пришла на вечер Плющева с Курниковым, чтобы задать один вопрос. С начала войны российские журналисты в эмиграции спорят на ящики и паллеты выпивки о том, когда они смогут всё это раскупорить в пределах Садового кольца. Декабрь 2025, февраль 2026. Вопрос, который я принесла: “Что позволяет вам думать, что скоро все закончится и вы сможете вернуться домой?” И Плющев отвечает: wishful thinking. То есть нет, я не проглядела, никто не видит конкретных знаков “будущее здесь”.

По моим самым оптимистичным подсчетам, большое, изъеденное коррупцией тело России будет гнить еще лет 10. А то и все 15. Плющеву стукнет 60, Курникову 50. И вот они поедут после 10 лет изгнания почетными старцами свободы слова обратно в Россию строить будущее.

Эксперты говорят: главный двигатель процесса в России – ВСУ. Но послушайте, кто-то недавно робко заикнулся, что проигрыш в войне не означает падения режима и диализа коррумпированной печени. Так может случится, что, подобрав свои ядовитые слюни в Украине, вся эта мерзость закатится обратно и захлопнется в себе переваривать остатки человеческих свобод и достоинства. Украина для российского режима – это только армия. Не раскол элит или крах коррупции. Бесчисленный взвод карателей в шлемах удержит дубинками робкое недовольство людей. Людей, которые за всю жизнь ни разу не были на выборах и присматриваются к квартире с прилетевшим снарядом в спальню в Мариуполе. “Я считаю, что это регион с невероятным экономическим потенциалом”.

Страны НАТО закрепят в бюджетах строку “на поддержку Украины”, ведь им не надо, чтобы рвануло на другом фронте. Но есть дела и поважнее: в Германии мы отковыриваем новое поколение от асфальта, протестующее против скорой помощи, летящей на вызов. Во Франции неделя пиратских фейерверков на национальной почве. Швеция застыла котом в полуоткрытой двери НАТО. А Эстония умудрилась за несколько лет превратиться из страны, где гомосексуальные браки должны были быть запрещены конституцией в страну легализованных гей-браков.

20 тысяч гражданских погибло в Украине. Многие из них дети. 500 дней идет война в центре Европы. А в Германии отменяют пособие для детей на семьи с достатком больше 150 тысяч евро в год. Это не плохо, это жизнь. Когда замирает в одном месте, с другой стороны жизнь прорывается сквозь асфальт и радиоактивный пепел. Но это не закончится завтра. И ни в 2025. Даже если перестанут убивать в Украине, свобода и безопасность еще долго будут обходить Россию стороной. И как мне не жаль об этом писать, но вопреки wishful thinking, я боюсь, что ни Саша, ни Максим не вернутся в Россию в ближайшие восемь лет. А что будет тогда – это уже совсем другая история.